Томариоро Дзиндзя

К предыдущей статье: «Томари. Японское наследие.»

Рассказывая про Томари нельзя не вспомнить о культовом наследии японского периода.

Я отнюдь не поклонник религиозных культов, в том числе и синтоистских, но говорить о том, что есть в Томари, без любви к городу, а значит без любви к предмету рассказа — не получается.
Поэтому — попрошу без фанатизма, как говорится…

---

Городок наш был маленьким, и я любил вместе с соседскими пацанами кататься на велосипедах, или как мы их уважительно звали “велики”, в окрестностях города. Заезжали мы и к странным, на наш взгляд, столбам и старому обелиску на “Бумовской” сопке.

Бетонные и каменные ворота, но в футбол тут как-то не развернешься, вроде-бы. Еще и памятник какой-то рядом — ничего не понятно…

Но красиво:
С верхней точки открывался захватывающий вид на залив, а если заходящее Солнце попадало в створ “ворот”, то было еще интересней.

Вот как завораживающе выглядит закат. Наверняка, при выборе места для постройки этого сооружения делался расчет на что-то подобное.

В советское время жилища-бараки подбирались к самому входу в храм, о чем свидетельствует вот такое фото из чьего-то личного архива (автор и владелец мне не известны, осталась только подпись):

«Толик Неведомский на фоне своего дома на горе»

В городе говорили, что это остатки какого-то японского памятника, но что и к чему – толком никто не знал. А если кто и знал — помалкивал: религия вообще не была в почете при советской власти, а тут еще религия враждебной нации угнетателей свободолюбивого коренного населения Сахалина и трудящихся кореи, насильно пригнанных на принудительный труд во имя японского империализма…
То есть — крамола вдвойне.

Приятно, что хотя-бы по просшествии стольких лет удалось, наконец, выкопать из недр мировой паутины кое-что об этих развалинах. И что самое интересное, теперь я уже ощущаю себя человеком, прикоснувшимся не просто к бетонной колонне тории (ниже поясню, что оно такое), а к самой Истории.

---

Итак, речь идет об остатках крупного синтоистского храма Томариоро-дзиндзя, основанного и построенного в 1922 году, как храм районного значения.

Прежде всего – о названии.
Согласно справочникам, японское название храма «дзиндзя» происходит от корня «ками» ***– бог . Этот иероглиф китайского происхождения в зависимости от его употребления с другими иероглифами читался как «син» или «дзин». Поэтому, например, «путь богов» читается как «синто», а «дом бога» — как «дзиндзя». Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что название переводится приблизительно как Храм Томари (Томаринский храм) или дословно — Дом Бога в Томари.

___________________________ 
***как для меня, так совершенно не созвучно: где [дзиндзя] и где [ками].
Ну да уж кто его знает, как оно у японцев заведено – будем верить справочнику – прим. WW   

Так, согласно фотографии, найденной в японском источнике, он выглядел в то время, когда был действующим храмом.

Храмовые остатки в Томари считаются на сегодняшний день одним из хорошо сохранившихся комплексов (!), позволяющих восстановить размеры и планировку синтоистских храмов Южного Сахалина периода губернаторства Карафуто.

Остатки комплекса включают в себя ворота – “тории” (каменные и бетонные), основания для каменных фонарей и собак — охранников – “кома ину”, бетонный фундамент храма, стеллу “Сэнсо кинэнхи”, стеллу «тюконхи» и основание для чаши для ритуального омовения. Даже будучи разрушенным, монументальность этого сооружения заставляет уважать его создателей.

Интересно, каким он был, Томариоро-дзиндзя?
Увидеть, к сожалению, уже не удастся, но представить себе можно, узнав про общие принципы, по которым были устроены дзиндзя.

Сохранившиеся остатки культовых сооружений на Сахалине и их фотографии позволяют в общих чертах составить себе представление о том, какими они были в период губернаторства Карафуто.

Что же это такое — синтоистский храм?
 В большинстве случаев синтоистские храмы представляют собой большие комплексы различных сооружений, каждое из которых играет определенную сакральную роль.
Чтобы себе всё это как-то представить, тут нужно вообще понять, что японцы вкладывают в понятие «Бог», а соответственно и в «жилище Бога» совсем не те принципы, что в христианской культуре.

Древнейшей японской религией является синтоизм. Её название происходит от слова «синто» – «путь богов». Японцы еще называют религию синто —  Яоерозуно Коми — восемь миллионов божеств.
В основе синтоизма лежит поклонение всевозможным ками – сверхъестественным существам. Основные виды ками – это духи природы (ками гор, рек, ветра, дождя и т.д.), незаурядные личности, силы и способности, заключённые в людях и природе (скажем, ками роста или репродукции), духи умерших.
В Японии поклоняются бесчисленному количеству ками. В каждой деревне и местности обязательно есть свой местный ками-покровитель.
По представлениям японцев боги живут везде — в деревьях, скалах, пещерах, горах.  Феномен рейзан, или синтайзан, — горного духа, например, заключается в том, что «жилищем бога» является сама гора.
В древности в Японии существовало поверье, что самые богатые земли расположены в местах, окруженных горами, в которых обитают боги. В этом случае где-нибудь в укромном месте ставился маленький павильон, куда приносили угощение.
Не был исключением и Южный Сахалин, горы и сопки которого тоже населяли яма но кали. При этом храмы стояли как на приметных вершинах, так и на ничем не выделяющихся горах. Неудивительно, что маленький храм с игрушечными воротами тории стоял на вершине Тохо даке — известного своей красотой хребта Жданко. Как и в наше время, туда совершали восхождение многочисленные группы японских туристов.   Каждая приметная скала или красивый водопад также могли иметь своего бога ками, которому ставились маленькие святилища.
У подножия горы Урю яма (ныне гора Командная, 433 метра), в долине реки Урюм стоял маленький храм Яманоямаками дзиндзя. На простых деревянных тории были повешены плетенные из рисовой соломы лапти ва радзи — ритуальный символ поклонников духа горы, совершавших паломничества к ее вершине.

Этот обычай традиционен для Японии: например, лапти гигантских размеров были подарены участниками восхождений на гору Фудзи храму Асакуса Каннон в Токио.
Не менее удивителен обычай японских рыбаков ставить миниатюрные храмы на высоких малодоступных скалах, стоящих в море. Строения эти настолько малы, что только возвышающиеся тории говорят об их присутствии там. Бог моря Уми-но-ками «жил», например, на вершине скалы в местечке Тисия (сейчас Атласово на юго-восточном побережье мыса Крильон), тории видны на старой фотографии Бэнтэн-ива (сейчас остров Птичий возле мыса Грина в заливе Анива).

А вот тут есть аналогии и с христианской культурой — проиллюстрирую фотографией, снятой с экрана телевизора во время демонстрации храстианско-просветительского фильма : тоже скала, тоже уменьшеный религиозный символ — крест, тоже — в море…

Тории.

Термин «тории» переводится буквально как «птичий насест«. И ничего смешного в этом нет.

Вход на территорию синтоистских святилищ предваряли тории — символические ворота, корни происхождения которых лежат в мифологии древней Японии. Это связано с мифом о сокрытии богини солнца Аматэрасу в пещере и попытках других божеств вызволить ее оттуда. Тогда-то и пришла им в голову идея поставить перед входом в пещеру насест, посадить на него петуха, чтобы тот своим пением возвестил о наступлении утра и заставил тем самым выйти Аматэрасу из убежища. Попытка эта не удалась, но и в настоящее время петухов как священных птиц держат в храме Исэ, а напоминающие птичий насест ворота mopuu стали одним из символов синто.  Эта легенда, записанная в летописно-мифологических сводах «Кодзики» (712 год) и «Нихон сёки» (720 год), живет уже более 12 веков.

Так выглядели тории храма Карафуто дзиндзя, Тоёхара

За это время было создано более 20 типов тории, различающихся своими пропорциями, очертаниями, материалом и деталями конструкции. Неизменно в них одно — это два вертикальных столба с двумя перекладинами в верхней части.
Самым архаичным типом считаются симмэй-тории (божественные тории), построенные из круглых прямых столбов. Опорные столбы хасира стоят строго вертикально, верхняя горизонтальная балка касаги с выступающими за пределы столбов торцами соединяется с опорами при помощи круглых гнезд, а нижняя горизонтальная балка нуки (прямоугольная в сечении) соединяется с ними посредством прямоугольных вырезов.

Перед  Томариору дзиндзя, как и перед другими большими центральными и районными храмами   (Карафуто дзиндзя, Тоёхара дзиндзя, Маока дзиндзя, Анива дзиндзя, Сисука дзиндзя, , Эсуторо дзиндзя) ставились тории простых архаичных форм – “симмэй-тории”, из камня или бетона.

На бетонных тории храма Томариоро-дзиндзя начертаны имена дизайнера Нума Умекичи и строителя Савада Суэдзо.
Эти тории были изготавлены из нового, модного и, очевидно, очень престижного в те годы материала — железобетона.

Тории храма Томариору дзиндзя, 1983 год.

При этом использовалась технология, придуманная французским садовником Монье, по имени которого железобетонные изделия так и назывались — «система Монье». Сначала изготавливалась деревянная основа, на которую набивалась сетка-рабица, которая, в свою очередь, покрывалась бетоном. Это хорошо видно на фрагментах тории, сохранившихся в поселке Синегорске на месте храма Оояма дзиндзя.

В некоторых случаях, как, например, в Сисука (Поронайск), ставились и деревянные, и бетонные ворота. Каменные тории, воспроизводящие форму ворот, выполненных в технике ходзогуми с изогнутой верхней балкой — миядзин-тории, ставились перед небольшими районными и поселковыми храмами (Хонто дзиндзя, Хигаси Сираура дзиндзя, Фунэми дзиндзя), а также перед Гококу дзиндзя или Сёконся.

Тории храма Хигаси Сираура дзиндзя, Взморье. 2001 год.

Однако наибольшее распространение в небольших храмах получили деревянные тории простых очертаний.  Впечатляли ворота перед храмом Итиносава дзиндзя — грубые, массивные бревна с выделяющимися сучками.
Нередко на тории устанавливалась фигурная резная доска с названием храма — хэнгаку, в других случаях ее крепили на фронтонах храмов.
Иногда перед храмами воздвигались новые тории в память о каком-то значительном событии. В 1940 году в Японии широко отмечали 2600-летие образования Великой Японской империи. В честь этой даты тории были поставлены перед храмом Хигаси Сираура дзиндзя в поселке Сираура (Взморье) и городе Эсутору (Углегорск). При этом в первом случае на опорных столбах было написано имя человека, пожертвовавшего деньги на строительство — Ямагия Такео, в другом — обозначено название фирмы, построившей храм: «Синёриё Кумиай».
Тории обозначали границу храма, начинающаяся от них дорога «сандо» вела непосредственно к храмовым постройкам.
В прежние времена сандо мостили крупными булыжниками или посыпали песком, чтобы люди, идя по ней, отрешались от других мыслей, готовили себя к встрече с ками. Дорога к храму Карафуто дзиндзя была посыпана щебнем.

Дорога к храму Томариоро дзиндзя, равно как и ко многим храмам, стоявшим на возвышенных местах, вела по многочисленным бетонным ступеням. К площадке, где стоял храм, вёл каскад бетонных лестниц, по сторонам которых стояли каменные фонари.

«Иши тооро» — каменные фонари.
Иши тооро являлись атрибутами больших городских храмов,   далеко не обязательной  и престижной частью синтоистских святилищ.

Легенда гласит, что для защиты путников от нападения разбойников бог по имени Ирухико посоветовал ставить на дорогах светильники.
В Японии известно 12 типов каменных фонарей, различающихся размерами, формой и названных по именам древних буддийских и синтоистских храмов.

Фонари всех типов имеют шесть составных частей:

• основание, ствол канеэки,
• центральную площадку,
• собственно фонарь катай (буквально — мешок для огня),
• крышу каса (буквально — зонтик)
• и верхнее украшение в форме жемчужины.

Часто средства на изготовление каменных фонарей дарили прихожане, поэтому на них высекались иероглифы «хо кен» — «пожертвование ради светлого будущего».

Таким сейчас еще можно увидеть иши тооро храма Чинай дзиндзя в г. Красногорске (фото 2001 г.) На нем высечена дата изготовления — июль 14 года эры Сева (1939 год), место изготовления — город Нихонмацу префектуры Фукусима, имя мастера-камнетеса Окадэ Ёсаку, а также названия компаний, пожертвовавших деньги, — «Годо Бунэ Кабусики Кайся» и «Сасаи Гуми».

Фонарь стоит теперь прямо на территории жилого дома:

фото 2011 года

На фотографии, гед показан вид храма Томариоро дзидзя, вверху, в начале этой статьи, видно, что фонари стоят также и у здания храма, а также видны электрические столбы по правую сторону от дороги к храму. Из этого можно сделать вывод о том, что  иши тооро Томариоро дзиндзя были оборудованы электрическими светильниками, как это практиковалось уже в те годы в крупных храмовых сооружениях.

Чаша для омовения “тёдзу бати”.
Перед посещением храма и обращением к божеству обязательно следовало произвести обряд “хараи” или “мисоги” — очищения, состоящего в омовении водой рта и рук.
Для этой цели устроена неподалеку от храма, по правую руку, маленькая часовня, содержащая в себе резервуар с освященной водой. Обряд омовения проходил чисто символически, поэтому объем собственно чаши был невелик и вмещал несколько литров.
Чаша для омовения Томариоро-дзиндзя не сохранилась, осталось только её основание.

Каменные чаши “тёдзу бати” были самых разных форм и размеров. Например, чаша храма поселка Сатоо (Южная) была изготовлена из местного белоснежного мрамора.
В Японии существовала традиция дарить чаши, фонари, каменных собак храму при его открытии. Поэтому на них, как правило, значились имена дарителей и даты. На гранитной чаше Сиритору дзиндзя выбиты иероглифы «сен син» — место отмывания душ, и дата -? июнь 4 года эры Сёва (1928 год) и имя — Китагава Манкити.

Хотя иногда на чашах можно видеть два иероглифа «уджико итидо» – “прихожане построили”, так скромно значится на чаше в Сатто (Южная).
Скромными могут быть и сами тёдзу бати: например, возле храмов в Камисисука (ныне поселок Леонидово. — И.С.) и Мерея (Пригородное) стояли чаши для омовения, сделанные из простого бетона.

  “Кома-ину” — собаки-охранники синтоистского храма.
Часто перед крупными храмами стояли отлитые из бронзы или высеченные из камня скульптуры животных.
Это были изображения особей противоположного пола, стоящие по сторонам сандо. Их считали животными, сопровождающими богов, или их посланниками. Например, перед храмами, посвященными богине Инари, можно видеть фигуры лисиц, перед Касуга дзиндзя — оленей, Мицуминдзин-дзя — волков, Хиэ дзиндзя — обезьян.

Иногда в храмах ставили фигуры божественных лошадей синмэ, являющихся помощниками коми и преподносимых храмам в дар. Единственный случай такого рода на Карафуто произошел в сентябре 1931 года, когда императором Хирохито главному храму Южного Сахалина была подарена скульптура черной лошади. Большее распространение получил обычай дарения храму деревянных табличек эма с изображением лошади и написанными пожеланиями. Однако самым распространенным является обычай ставить перед храмами животных-охранников, в качестве которых выступали львы или собаки.

Скульптурные изображения животных, стоявших перед входом в храм, японцы называют «кома-ину» (корейский пес), а в простонародье – “шиши” (лев).
Фонетический словарь японского языка «Кодзирин» описывает кома-ину как «пришедшее из корейской культуры стилизованное изображение собаки». При этом, если слово «ину» обозначает «собака», то слово «кома» не имеет собственного значения и перевода, а используется только в сочетании с «ину».
Французский дипломат Эме Гюмбер, живший в Японии в 1860-е годы, писал: «Кома-ину, говорят, был ввезен из Кореи императрицей Цингу. Это животное составляет среднее между львом и собакой».
В эпохуХэйан (794-1192 годы) кома-ину ставили в императорской опочивальне.
По поверьям, изображения животных должны были отгонять злых демонов.
Можно сказать, что эти фигуры олицетворяют нетрадиционное направление ваяния мифологических животных своими пропорциями и простой строгой отделкой. В такой же манере сделаны каменные собаки, сидящие перед входом в храм Ясукуни дзиндзя в Токио.

(фото декабрь 2000)

В большинстве своем кома-ину храмов Южного Сахалина изображались с широкими, непропорциональными торсами, с крупными спиралевидными завитками шерсти.

Эти скульптуры всегда были парными изображениями одинаковых животных, сидящих на задних лапах, но одно, сидящее справа, если стоять к ним лицом — с оскаленной мордой и изображающее самца, другое — с закрытой пастью и изображающее самку. Как говорят японцы, одна собака говорит «Ан», другая «Ун» и выражают при этом добро и зло.
Эта характерная деталь олицетворяла даосское учение о двух противоположных началах: положительном (мужском янь, светлом) и отрицательном (женском инь, темном), их вечном взаимодействии.

Собаки из Томариоро-дзиндзя в советское время стали украшением детской площадки городского парка, рядом с ними и на них любили фотографироваться и взрослые и дети:

Городской парк Томари, 1973 год. 
Мама Любови Апанасенко.
Автор — Поддубный Леонид Иванович,
в 1973 г. — директор Томаринской музыкальной школы

Городской парк Томари, 1973 год. 
Мама Евгении Поддубной.
Автор — Поддубный Леонид Иванович,
в 1973 г. — директор Томаринской музыкальной школы

Сегодня они установлены, в качестве украшения, возле нового здания средней школы города. Кто-то додумался.

Хотя, как сказать — храм все равно никто не восстанавливает, а здесь кома-ину заняты делом – охраняют от злых духов школьников.

Перенос кома-ину с места на место явление не единичное : в Южно-Сахалинске собаки стали одним из символов Сахалинского областного краеведческого музея, а когда-то они стояли перед входом Гококу дзиндзя или Сёконся в Тоёхара (старое название Южно-Сахалинска).

“Тюконхи” — памятник показавшим верность.
Храм Сёконся для обожествления павших за императора солдат мог построить не всякий город, но практически при каждом крупном храме стояли каменные стелы “тюконхи”.
Обычно они представляют собой каменные или бетонные постаменты-камеры, увенчанные каменными шпилями или природными глыбами с высеченными на них тремя иероглифами.
Тюконхи являлись частью храмовых комплексов, располагаясь на территории синтоистских храмов.
Согласно верованию, во время церемонии “сёконсай” через эти монументы происходило вознесение душ погибших воинов на небо, где они превращались в богов – “нами”.
Регламентации по их стилю и размерам, очевидно, не существовало, и поэтому каждый город или поселок на Карафуто возводил их по своим средствам и возможностям.

Тюконхи в Томари дзиндзя был построен в скромной и изящной манере.

На ней выбиты иероглифы: «тю», «кон», «хи» — камень, памятник показавшим верность.

В те времена в Японии существовал любопытный обычай — выбивать на подобных памятниках факсимильные каллиграфические надписи, сделанные известными военачальниками. Но чаще это были надписи о дате изготовления и о лицах, причастных к этому. На оборотной стороне тюконхи храма Нитой дзиндзя высечено, что памятник изготовлен 3 ноября 11 года эры Сёва (1936 год) в префектуре Аомори строительной компанией Миура Кейдзиро на пожертвования членов Гун дзин кай — общества ветеранов войны.

Оригинален вид тюконхи синтоистского храма Хатиман дзиндзя в Мотодомари (Восточный Макаровского района). Здесь шпиль выполнен в виде артиллерийского снаряда.

В некоторых случаях основания «памятников показавшим верность» являлись камерами — хранилищами поименных списков солдат, уроженцев этих мест, погибших при исполнении воинского долга. Имя солдата и годы его жизни писались на специальных деревянных табличках итани, которые помещались в основания памятников, называемых “тюрейто”.
Сохранились остатки вызывающей удивление своими гигантскими размерами стеллы храма Тооро дзиндзя в Шахтерске. Здесь в основании памятника имелся достаточно широкий вход, снабженный коваными металлическими дверями.

Использование «баллистических» мотивов в храмовом строительстве было вообще характерно для Японии в начале XX века. Так, величественный памятник-маяк “Шокен Котайго”, поставленный в Порт-Артуре супругой императора Мейдзи, императрицей Сётоку, в память о погибших здесь японских солдатах, венчал устремленный ввысь снаряд.

Перед входом в храм Томариору дзиндзя стоял «Сенсо киненхи» — военный памятник, увенчанный снарядом. Да он, собственно, и сейчас там стоит, только вот храма давно уже нет. Надписи сейчас на нем сбиты, поэтому установить, когда и в честь какого события он был поставлен перед храмом, невозможно.

 

В настоящее время стела находится в аварийном состоянии. Обелиск установлен на бетонной площадке размером 5х5 м.

Грунтовое основание площадки (щебенистый суглинок) осыпалось более, чем на половину, и памятник не опрокинулся только из-за того, что один из углов бетонной площадки засыпан сползшей с вышележащей террасы почвой.

 P.S. (17.02.12)
Как мне стало известно,  6 ноября 2011 года завершены восстановительные работы с целью сохранения аварийного памятника.

Его передвинули в сторону и укрепили в грунте:

Дзиндзя.
В отличие от других религиозных учений, где Бог имеет визуальный, зримый, представляемый облик, религия синто оперирует таким понятием, как «синтай».
Переводимое буквально как «божественное тело», синтай является божественным духом, заключенным в какие-то предметы — «синпо». Как правило, это было зеркало, однако мифологические основы синтоизма наделяют сакральными свойствами также колокольчики, алебарды, мечи, луки, стрелы и музыкальные инструменты.
Помещение, в котором находится синтай, называется «хондэн» или «синдэн». Хондэн был всегда закрыт не только для прихожан, но и для священников даже во время обрядов.
Как правило, синтоистские обряды состоят из церемонии подношения угощений божеству. Ритуальное угощение синсен состоит из риса, сакэ, рисовых биточков, рыбы, дичи, мяса, морских водорослей, овощей, фруктов, сладостей, соли и воды. Продукты размещают на плоских подносах ошики, установленных на подставках санбо, и ставят перед закрытыми дверями хондэна.
Иногда угощения размещаются под навесом хондэна или на площадке перед ним, в других случаях к хондэну пристраивают для этого специальное помещение, зал для подношений, «хейдэн», или же хондэн и хейдэн располагаются под одной крышей и являются, таким образом, основными составными частями храма.
Ритуал подношения сопровождается молитвами, ритуальными плясками кагура, во время больших церемоний устраиваются театральные представления, схватки борцов сумо. Поэтому к храмовым постройкам относятся зал для молитв хайдэн и площадка для ритуальных танцев кагурадэн.
Также на территории храмов можно увидеть «мико-сико» — специальный павильон, в котором хранится микоси — модель храма, носимая на специальном паланкине во время фестивалей.
В состав храмового комплекса также должно было входить и «сямусё» — административное здание.

Конструкция синтоистских храмов была очень проста и относилась к типу ита-я-дзукури — дощатый дом.
Она представляла собой каркас из вертикальных балок, в которых были проделаны канавки, куда набирались горизонтальные планки стен.
Судя по имеющимся рисункам конца XIX века, первые сахалинские храмы были очень просты и представляли собой однокамерные сооружения под двускатной крышей, сочетавшие хондэн и хайдэн. Их конструкция состояла из каркаса, связанного горизонтальными балками с пазами, по которым скользили заменяющие стены решетчатые сёдзи — рамы, обклеенные бумагой.

Селение Сираура (Взморье). Рисунок Мегата Татеваки, 1857г. Фрагмент. Библиотека Университета Хоккайдо.

Суровая практика колонизации Хоккайдо в конце XIX века и Южного Сахалина после 1905 года показала существенные отличия в климате этих местностей от климата Японии.
Может быть неудачный выбор конструкции храмов и был первопричиной того, что их легкие постройки не простояли на Сахалине до наших дней.

Гококу дзиндзя в Тоёхара. На штемпеле дата — 10 октября1939 г.

Во всяком случае в Томари от храма остались лишь бетонные основания:

 Но это еще не всё: есть в Томари, прямо за железнодорожным вокзалом, на улице Сахалинская, еще один памятник, видимо, тоже тюконхи.
Его постамент и по сей день окружен вечнозеленым тисом.
В честь чего воздвигнут – не могу сказать, не нашел.  На фотографии видно, что надпись с него сбита.
Памятник, судя по всему, пользуется популярностью, по крайней мере у местных граффити-художников.

Да и раньше школьники любили сфотографироваться на его фоне:

фотограф: А.Федоров. 60-е годы. 4-а класс. шк 1 Классный руководитель Бонькина А.И.

Храмовый комплекс Томариоро дзиндзя включен в список вновь выявленных объектов культурного наследия Сахалинской области, имеет существенное историческое значение для города и является местной достопримечательностью.

Большой объём материалов по истории синтоистских святынь отловлен на сайте “Карафуто — черно-белый след в истории Сахалина”.
Несколько фотографий и часть текста взяты из книги “Синтоистские храмы Южного Сахалина и Курильских островов”, aвтор — Самарин Игорь Анатольевич.
Множество фотографий заимствованы с сайта “Одноклассники” из альбомов различных пользователей. 

(читать: «Сахалин. Назад, в СССР») 

 WW         :0)

last update 28.02.13